Моя понимать [СИ] - Константин Костин

Черный эльф вздохнул: теперь неизвестно, знает ли парень хоть что-то о своих хозяевах или так же, как и старик-гном, использовался втемную. А впрочем…

Пытка покажет.

Восторженные юноши бывают разные. Одни выдержат любые пытки. Другие думают, что они выдержат любые пытки. К чести Мишеля нужно сказать, что он держался долго. Просто полицейским информация была нужна быстро. Перемежая насмешки и пытки, побои и уговоры, людям Жозефа удалось узнать все, что знал о своих хозяевах невезучий шпион.

Да, с зомбиком повезло. Он знал, что работает на пришельцев из другого мира.

— Вы глупцы! — кричал он. — Вы не понимаете, с какой силой связались! Все ваши потуги — ничто! Вас просто сомнут, раздавят, уничтожат!

— Так тебя просто запугали… Бедненький…

— Меня, — Мишель рвался в веревках, — не запугали! Я служу им не за страх!

— За деньги? — глумились невидимые в темноте пыточной палачи.

— За светлое будущее! Будущее без дворян, без королей! Без глупых предрассудков!

— Так и мы вроде бы не дворяне, не короли… И тоже против них. Так почему твои хозяева — наши враги?

— Потому что вы станете такими же! Такими же кровавыми палачами, как король, только еще хуже! Я знаю, мне сказали!

— Что же это за светлое будущее такое? Без дворян, без королей, без нас… Кто же в нем будет?

— Мы! Люди, которые готовы работать вместе с моими друзьями для всеобщего счастья!

— Это те самые друзья, которые устроили войну и интервенцию?

— Вы сами виноваты! Не нужно сопротивляться прогрессу! А вы тянете страну назад, во тьму и кровь!

— Тогда для чего ты вез деньги в столицу? Случайно не для того, чтобы купить на них новое восстание?

— Восстание против узурпатора — благородно!

В ходе вот таких разговоров вырисовывалась следующая картина.

В городке Шайнерой жил молодой дворянин Мишель де Плесси. Владел деревней, в которой жило три с половиной крестьянина, поэтому жил небогато. Можно даже сказать, бедно жил. И вот, год назад разговорился он со смотрителем местной церкви ангелицы Жоанны, которая в облике хуманки отвечала за правдивость и честность. Смотритель, саламандр Анри, второй год наблюдал за церковью, которая сгорела еще лет шесть назад. Не целиком, но службы в ней проводить было уже невозможно, а деньги на ремонт прихожане несли неохотно.

Поговорил Мишель с Анри, поболтал, да как-то незаметно они начали дружить, общаться за стаканом вина. В ходе разговоров сошлись на том, что мир устроен несправедливо, у власти совсем не те, кто мог бы привести людей к светлому будущему… Вот тут-то и прозвучало предложение помочь тем, кто знает, как привести мир к всеобщему счастью.

Познакомил саламандр Анри Мишеля со своими товарищами, которые все как один хотели именно счастья для всех. Было это еще тогда, когда партия «Свет сердца» была маленьким обществом единомышленников, большая часть знакомых Анри в нее входила. Так вот, революцию Мишель принял всем сердцем, отказался от родовой деревеньки и собрался было поехать в столицу, чтобы вступить в стройные ряды борцов за всеобщее счастье. Но тут его успел перехватить саламандр-смотритель. Анри поведал слегка опешившему Мишелю, что они катастрофически ошиблись, что товарищ Речник грозит стать диктатором, перед кровожадностью которого померкнут злодеяния любого короля, поэтому нужно начинать все сначала, теперь уже против Речника.

Мишель было заартачился, вот тут и произошло Событие. На вполне логичный вопрос, откуда бы Анри знать, что может и чего не может товарищ Речник, которого до сих пор зомбик считал чуть ли не величайшим человеком всех времен, был получен ответ, что Анри говорит не сам за себя, что он представляет людей, которые не просто знают, как правильно строить государство всеобщего счастья. Они его уже построили.

На голову ошеломленного Мишеля были обрушены рассказы о достижениях разума в той волшебной стране. И не только рассказы.

Ему ПОКАЗАЛИ эту страну.

— Как показать? — прорычал кто-то из темноты.

— В книге. Книге с движущимися картинками. Движущимися и звучащими.

— Показать, — рыкнул косноязычный кто-то.

Мишеля отвязали от пыточной доски и приковали к стулу. Он потер запястья, поморщился, оглядел, прищурясь, палачей.

— Показать, — зарычало огромное темное пятно в углу комнаты.

— Это была книга. В твердой темной обложке. Она раскрывалась, только не как обычная книга, а так, как будто откидывается крышка сундука. Только плоская. И вот на этой крышке были видны картинки. Они были яркие, цветные, двигались и говорили. Совсем как в жизни, даже лучше.

— Что за картинки? — спокойно спросил кто-то высокий и тонкий.

— Разные. Города… Дома… Колесницы… Машины, которые летают… Они летали!

— Сначала. Начните описывать их сначала.

Мишель на мгновенье зажмурился:

— Статуя. Все началось со статуи. Они сказали, что это — самая главная статуя их страны. Огромная, в виде женщины…

— Какая девка? — не выдержал рычащий.

— Стоящая…

— Как стоять?

— Вот так…

Мишель попытался изобразить ту статую, но в цепях это получалось плохо. То странное скорченное существо могло напомнить жителю Земли и статую Родины-матери на Мамаевом кургане и даже Колхозницу, от которой сбежал Рабочий.

На стол перед зомбиком легла бумага и угольный карандаш:

— Нарисуй.

Одной рукой рисовать очень неловко, но постепенно на листке появлялись очертания женщины. В свободной одежде. В короне с острыми лучами.

В правой руке она держала пластину, а другой поднимала высоко вверх факел.

Глава 42

Рисунок ушел к стоящим в темноте…

— ХЫРР!!!

Огромное темное пятно прыгнуло к столу, превращаясь в не менее огромного рычащего яггая. За те несколько мгновений, что он летел к столу, зомбик успел подумать сразу о множестве вещей:

— что яггаи могут не любить вот эту статую;

— что яггаи могут не любить нарисованные статуи;

— что яггаи могут не любить статуи вообще;

— что яггаи — или даже один конкретный яггай — могут не любить зомбиков;

— и, наконец, что яггаи как раз могут любить зомбиков, особенно хорошо проваренных…

Лапища яггая припечатала рисунок к столу:

— Хыррр… твоя… хыррр… видеть… такая… Где?!

— Я же говорю, — Мишель первый раз подумал, что он напрасно связался с «друзьями». Потому что к допросам и пыткам он был морально готов, а вот к общению с дикарем-людоедом — нет- Я же говорю… Говорю же я…

Перед глазами зомбика стояла картинка кучки обглоданных косточек и сыто поглаживающего себя по животу яггая. Хорошая фантазия — не всегда хорошо.